Нічого, все це вилікує смерть.
читать дальше
… вазочка? Это подарок моей первой квартирантки. С Базара – у нас таких не делали и не делают. Прежде перекрестки не закрывали, на Базар любой мог попасть. Я сама не бывала: простым людям туда ходить опасно. А Ирочка – так квартирантку звали – была из тех. Помню, сказала как-то: дескать, самое страшное с ней уже случилось, значит, и терять нечего.
...ее – не побоялась. Они тоже, знаете ли, разные, как и мы. Ирина была по-своему хорошая девушка, я к ней даже привязалась, возможно, и она ко мне; у нее ведь сов сем никого не было.
В первую осень после смерти супруга моего Якова Федотыча в пустом доме стало мне невыносимо одиноко. Дети к тому времени уже разъехались кто куда, в Харькове только средний, Сережа, с женой оставался. Тогда и надумала сдать две комнаты наверху какой-нибудь одинокой даме – и компания, и доход. Дала, как водится, объявление в газету, а на следующий день и первая съемщица пожаловала. Еще удивилась, помню: несмотря на пасмурную погоду, на ней была широкополая шляпка и синие очки. «Здравствуйте, я по объявлению. Могу ли посмотреть комнаты?» - «Да, конечно, входите»
В прихожей посетительница сняла очки и шляпку и оказалась совсем молоденькой и симпатичной барышней. Я сразу почувствовала к ней расположение. «Вы будете жить вдвоем с матушкой?» - «Нет, я одна. Позвольте представиться: Лесневская, Ирина Стефановна, переводчик. А вот моя визитная карточка».
Карточка была отчего-то с черной каймой, похожей на траурную рамку. Лесневская внимательно смотрела на меня, чего-то ожидая. «Вероятно, - подумала я, - мне должно о чем-то говорить ее имя». А вслух сказала:
- Боюсь, я не знакома с вашими переводами.
- О, это не удивительно: я обыкновенно работаю со специальной литературой, - растерянно ответила она. – Не будете ли так любезны показать мне комнаты?
После осмотра, не занявшего много времени, мы спустились в гостиную.
- Итак, если вас все устраивает, за жилье я прошу 75 рублей в месяц. Питание вам обойдется еще в 20 рублей.
- Простите, m-me, но насколько я поняла, вы никогда прежде не видели таких карточек, как у меня?
- Да, и что с того?
- Вы, вероятно, обратили внимание на черную рамку. А она означает, что владелец карточки – упырь. Видите ли, вы ведь не указали в объявлении, что не желаете сдавать жилье нежити, вот я и сочла возможным прийти…
Мне и впрямь не доводилось иметь дела с упырями, хоть сын мой и служил в Департаменте по делам нежити. Оттого признание ее меня не напугало, а скорее пробудило любопытство. К тому же Ирина казалась такой милой барышней, что представить, будто она способна причинить мне вред, было едва ли возможно.
- Что же, в таком случае в питании вы не нуждаетесь. Но надобно добавить еще несколько пунктов в наш договор.
Она с облегчением улыбнулась.
- Как вам угодно – мне не впервой. Таким, как я, весьма непросто найти жилье… Могу ли въехать завтра с утра пораньше?
Лесневская действительно приехала, едва рассвело. Поздоровалась со мной и сразу ушла к себе в комнату, сообщив, что будет в моем распоряжении после заката. Внушительных размеров чемодан она внесла наверх сама, с такой легкостью, словно он вовсе ничего не весил. При ее малом росте и хрупком телосложении выглядело это жутковато.
Я о многом успела передумать за день, и потому, несмотря на внесенные в договор изменения касательно моей безопасности, надела под платье ладанку с отпугивающими нежить травами. Вскоре после захода солнца Ирина, как и обещала, спустилась ко мне в гостиную.
- Добрый вечер. Прошу прощения, что так поспешно покинула вас утром, но в светлое время суток я отвратительно себя чувствую и дневной отдых мне жизненно необходим. Если у вас есть еще какие-то требования касательно моего проживания здесь, я рада буду их услышать.
- Извинения приняты. Присаживайтесь, пожалуйста. Что же до правил, принятых в этом доме…
Рассказывая, я исподтишка рассматривала свою новую квартирантку. Обыкновенная девушка: бледное треугольное личико с широко посаженными черными глазами, прямой нос, тонкие губы. Коротко остриженные рыжие волосы делали ее похожей на школьницу, вот только взгляд был совсем не юношеский. Ирина зябко куталась в кардиган с широким воротником и рукавами до середины пальцев.
- Неужели вы замерзли? В доме ведь так тепло.
- Очевидно, я еще не заметила, - она смущенно улыбнулась, но кардиган расстегнула.
Затем Ирина вкратце рассказала о себе: занимается переводами, как правило, специальной литературы, но сейчас работает над новым французским романом «Вечера с вампиром», который с удовольствием мне почитает, если захочу; много путешествовала; до Харькова жила в Саратове, Алупке, Киеве, еще до того – за границей; пока собирается остаться до весны. Она также сообщила, что уже встала на учет в местном Департаменте по делам нежити и сегодня придет ее инспектор – побеседовать со мной и посмотреть, как она устроилась.
Мы еще побеседовали об Алупке, где я когда-то отдыхала с мужем, и других городах, в которых случалось бывать. Ирина очень увлекательно рассказала о своей поездке в Париж и работе с французским издательством. Забывшись, я предложила ей чаю.
- Нет, спасибо. Я, к сожалению, не пью чай.
- Бедняжка, как же вы без него обходитесь!
- О, это не самое страшное. Я также обхожусь без кофе, шоколада, фруктов… Прежда я обожала шоколад, но ела его прискорбно редко, а инжир, к примеру, и вовсе не довелось попробовать. Кстати, с инжиром связана одна любопытная история…
В 10-м часу пожаловал господин инспектор. То был молодой человек едва ли старше моего сына, из обрусевших немцев, такой же рыжий, как и его подопечная.
Он представился Иваном Карловичем Рауманом, чем подтвердил мои подозрения, и сообщил, что знаком с Сережей. Спросил, известно ли мне, что моя квартирантка является нежитью, рассказал о привычках упырей, защитных амулетах и где их можно приобрести, но тут же добавил, что в этом, в общем-то, нет необходимости, потому что г-жа Лесневская особа благонадежная и законопослушная, Затем изъявил желание видеть саму г-жу Лесневскую.
Пока мы с инспектором беседовали в гостиной, Ирина ушла к себе наверх, и я проводила Раумана в ее комнаты. Кроме того, мне было любопытно, что она там изменила.
В комнате царил полумрак: горела только настольная лампа, и на нее наброшена была красная шаль. Моя квартирантка разбирала вещи: на полке лежала стопка книг, на диване – несколько платьев. Меня сперва удивило, что она занимается этим в ожидании посетителя, но вскоре я поняла, почему.
- Вечер добрый, m-lle Лесневская. Как кстати, что вы здесь: мне не хотелось бы осматривать ваши комнаты без вас. Будьте любезны предъявить для начала лицензию.
- Она совершенно не изменилась со вчерашнего вечера, но если вам угодно… - Ирина закатала левый рукав, и я увидела чуть ниже локтя печать неприятного серо-голубого цвета, красную с одного края.
- Отлично. А теперь, с вашего позволения… - Инспектор достал чарометр и прошел с ним в соседнюю комнату, служившую спальней. Мы вошли за ним, и я сразу заметила отсутствие зеркала над умывальником.
- Не беспокойтесь, - сказала Ирина, проследив за направлением моего взгляда, - я просто сняла его и убрала за кровать. Не люблю зеркал.
Осмотр не продлился долго, ничего запрещенного в комнатах и багаже не оказалось, и И. К. отбыл на службу, отказавшись от чая.
Вроде бы г-н Рауман говорил с Ириной подчеркнуто официальным тоном, как и пристало чиновнику на службе, но было в его голосе нечто, что наводило на мысль: она ему не безразлична – даже если он и сам пока не желает себе в этом признаться. Впрочем, делиться этим наблюдением со своей квартиранткой я пока не стала.
- Что же до ладанки, - внезапно сказала Ирина, когда мы вернулись в гостиную, - это далеко не лучшая защита. Когда имеете дело с упырями, в первую очередь необходимо защитить разум от их воздействия. Запах этих трав и правда не вызывает у меня желания к вам приближаться, но захоти я по-настоящему, мне не составило бы труда заставить вас снять оберег. Между тем, мне неприятно такое недоверие, вам нечего бояться, ведь мы заключили договор. Да и г-н Рауман, надеюсь, убедил вас в моей благонадежности.
- Простите, я не хотела вас обидеть, сейчас сниму, конечно.
- Вот видите, - удовлетворенно улюбнулась Ирина, - а ведь я на вас даже не воздействовала.
***
На следующий день меня изволил навестить сын. Впервые за последний месяц.
- Да уж, мама, лучшего способа напомнить о себе вы придумать не могли. Сдать жилье упырю – гениально!
- А что прикажешь делать, ежели родные дети забыли совсем? Такая компания уж всяко лучше, чем одной в пустом доме. Г-жа Лесневская по крайней мере сразу меня предупредила, да и твой приятель Рауман сказал, что она совершенно благонадежна.
- Вы Ивана больше слушайте, он у нас романтик: до сих пор относится к ним как к людям.
- …да и не могу теперь вдруг ее выгнать, она ведь не сделала ничего дурного, да и договор мы подписали…
- И что мне с вами делать? ладно, сам с ней поговорю. Солнце село, стало быть, должна уже проснуться.
- Но Сергей…
Весь в отца: если принял решение – ничего больше слушать не станет.
Ирина и в самом деле встала, вот только одеться толком не успела: встретила нас в халате, который тут же поспешила запахнуть. Вид она имела весьма нездоровый и, казалось, вот-вот упадет в обморок.
- Чем обязана столь раннему визиту?
- Простите за вторжение, я думала, вы уже одеты… вам нехорошо?
- Уверен, это нормальное состояние г-жи Лесневской в это время суток – не так ли, m-lle? между тем я к вам по делу… нет-нет, не прикрывайте руку, я хоть и не ваш, но инспектор, имею право взглянуть на лицензию.
- Поразительно, сколько внимания к моей скромной персоне! Завтра, надо полагать, меня навестит начальник департамента?
- Только если вы надумаете поселиться в его доме. Простите, я не представился: Сергей Яковлевич N***.
- Вот как? В таком случае догадываюсь, о чем вы хотите поговорить. Не дадите ли мне все же несколько минут привести себя в порядок? Не привыкла, знаете ли, принимать посетителей в таком виде.
- Хорошо; жду вас в кабинете.
Признаться, при разговоре я не присутствовала: было крайне неловко перед Ириной. Говорили на повышенных тонах, но слов я почти не разобрала. Затем в гостиную спустился Сережа.
- Что ж, поздравляю, мама: скучно вам точно не будет. Она наотрез отказалась съезжать – еще бы, такая удача: не каждый день встретишь хозяйку, которая хотя бы пустит в дом! А выставить ее отсюда я, к сожалению, не имею права: никаких нарушений, лицензия в порядке, да и договор ваш опять же…
Я услышала, как захлопнулась входная дверь.
- Вы сильно повздорили? куда это она?
- Полагаю, решила пораньше позавтракать. По крайней мере, она обещала не делать этого в доме и поблизости, так что теоретически вы не рискуете однажды проснуться с прокушенной шеей.
Оберегами я все же решила запастись, и мы отправились в лавку незамедлительно. Место такого рода я посещала впервые в жизни – прежде не возникало нужды, а просто полюбопытствовать и в голову не приходило. Что неудивительно: магическая лавка совсем небольшая и похожа не на пещеру Аладдина, а на обыкновенную аптеку: за прилавком – благообразный старичок в белом халате, на полках – какие-то травы, зелья, порошки, ступка с пестиком, аптекарские весы; имелись, правда, и склянки, содержимое которых я предпочла не рассматривать. Вдоль стен стояли диванчики, и, дожидаясь своей очереди, можно было посмотреть каталог товаров – оказывается, большая их часть хранилась в задних комнатах. Времени на ознакомление хватало. Я и не думала, что в лавке окажется столько покупателей. Кого там только не было: переговаривающиеся громким шепотом девочки-гимназистки в сопровождении своей m-me, бедно одетая старушка с большой корзиной, жандарм, тучный господин с пышными бакенбардами, мужчина неопределенного возраста в затемненных очках… «Еще один упырь», - скривился Сережа, - «а и черт с ним: я не на службе» - «Сколько же их всего?» - «119 только в городе, включая вашу Лесневскую, да те, что в губернии, да гастролеры… словом, работы хватает»
Тем временем старушка спрятала тщательно упакованный сверток в корзину и покинула лавку, а освободившийся приказчик подошел к нам. Объясняться с ним я предоставила сыну, и он выбрал для меня серьги с красивыми голубыми камушками; принцип их действия я так толком и не поняла.
Ирина вернулась через два часа после меня. Похвалила серьги («Красивые. Подарок сына?» - вроде бы совершенно невинно, но как это было произнесено! воистину, она была мастером двусмысленных высказываний). «Чем займемся сегодня – продолжим чтение про Луи или желаете побеседовать? налить вам чаю?»
Я ожидала, что она будет сердиться. Не захочет разговаривать, или станет зло шутить, или выскажет все, что о нас с Сережей думает. Не ожидала лишь, что Ирина станет вести себя как ни в чем не бывало. От этого я ощущала еще большую неловкость.
- Да, налейте, пожалуйста. – я все же набралась смелости - хм… по поводу сегодняшнего…
Выражение лица ее не изменилось.
- А разве сегодня произошло что-то необычное?
- Я лишь хотела сказать, что не просила Сергея поговорить с вами.
- Вы напрасно думаете, что я обижаюсь. Повторяю: в этой ситуации для меня не было ничего непривычного. Люди, знаете ли, весьма предсказуемы.
- А разве вы на его месте поступили бы иначе?
- Я? забавный вопрос. Неужели вам не известно, что у упырей не бывает семьи?
Тогда я не решилась, но позже спрошу, как близкие приняли ее обращение. «Наверное, мне в каком-то смысле повезло, что у меня никогда не было родни, я даже не знаю, чего лишилась. Объясняться пришлось только с женихом, не скажу, что было легко. Предпочитаю не вспоминать». На несколько мгновений Ирина утратит свою обыкновенную бесстрастность, и я увижу ту несчастную, потерявшую все в одночасье девушку, и захочется ее пожалеть, погладить успокаивающе по голове – но не решусь к ней прикоснуться. «Не надо жалости. Это было давно и не со мной» - «То есть как – не с вами?» -«Та я была еще слишком человеком» - и больше не станет ничего объяснять.
(черная тетрадь)
А еще у квартирных хозяек, как правило, есть дети, которые вспоминают о матерях только при моем появлении. Пожалуй, я могла бы давать объявление в газету: «Дети совсем от Вас отдалились? Чувствуете себя одинокой и ненужной? Эту проблему поможет решить квартирантка-упырь!»
Любезнейшая Агафья Николаевна не стала исключением. Ее сын – инспектор! – примчался спасать мать от коварной нежити, едва лишь узнав обо мне от своего коллеги. И где же он, интересно, был, когда старушка решила сдавать комнаты? Ах да, на службе! И вероятно, был настолько занят, что не смог выкроить пару минут, дабы рассказать ей об упырях и способах их распознавания. Зато нашел время высказать наглой твари все, что о ней думает… Мнение сие оригинальностью не отличалось, а мне есть, с чем сравнивать. Я, разумеется, не стала признаваться г-ну Н. в небольшом воздействии на его дражайшую матушку – даже она при всей своей беспечности вряд ли согласилась бы сдать мне жилье так легко – а доказать факт сего воздействия возможным уже не представлялось. Больше придраться было не к чему. Тем не менее, Сергей Яковлевич здорово испортил мне настроение, и я сочла за лучшее пораньше отправиться на вечернюю прогулку. Похоже, мне повезло, что по приезду меня направили к Рауману… а вот и он, легок на помине. Избежать встречи не удалось: не могла же я отвести глаза инспектору, а свернуть было некуда.
- Добрый вечер, - поприветствовал меня И. К.
- Удивительно: и вы здесь! Я что же, единственная нежить в городе и инспекторам больше нечем заняться, кроме как преследовать меня?
Он посмотрел на меня, как на дурочку-гимназистку.
- А вам, похоже, больше нечем заняться, кроме как допекать нас? Хотите - верьте, хотите - нет, но работы хватает и без вас. Хорошей ночи.
Мне стало стыдно. Взрослая ведь нежить, а вела себя как девчонка. И чего я, интересно, ожидала – сцены из романа с пощечиной и извинениями? Некоторые люди определенно плохо на меня влияют. Автор книжки про вечер с вампиром, например.
***
Мы на удивление ладили. Я часто рассказывала Ирине о своей молодости: как училась в гимназии, а летом ездила с родителями на дачу, как ухаживали за мной курсант Цыпко и инженер Никитин, как познакомились в Ялте с мужем, как венчались в маленькой церкви в Покровке, как жили душа в душу и растили детей… Много хорошего было в жизни, только очень уж коротка: оглянуться не успела, а прошло все мимо…
Ирина слушала меня, не поднимая головы от вязания, и в желтом электрическом свете кожа ее вовсе не казалась болезненно бледной. Картина эта была столь будничной, что я, случалось, забывала, с кем говорю.
-… ох, душечка, доживете до моих лет – сами все поймете.
Девушка снисходительно посмотрела на меня.
- Отчего же, прекрасно понимаю. Моя жизнь прошла и того быстрее, а воспоминаний осталось куда меньше. Я и гимназию-то окончить не успела, не то что замуж выйти.
- Какие ваши годы? У вас еще все впереди, может, и выйдете: г-н инспектор к вам неровно дышит.
И. К. время от времени заходил к нам на чай – насколько я поняла со слов Ирины, чаще, чем предписывалось протоколом. Был он отменно любезен, вел светские беседы (избегая темы службы) и старался вовлечь в разговор и Ирину. Та неизменно отвечала колкостями и вообще держалась немногим приветливее глыбы льда.
- …г-н Р. ведь очень хороший человек, вам следовало бы быть с ним помягче. За что вы так его не любите, он ведь к вам со всей душой…
- Инспекторов мне любить совершенно не за что. А подобные разговоры и вовсе терпеть не могу. Но именно сей предмет отчего-то особенно интересует квартирных хозяек. Вот прежняя, например, все намеревалась выдать меня за своего внучатого племянника, приказчика в рыбной лавке. В конце концов, мне это так надоело, что пришлось прибегнуть к крайним мерам... впрочем, не стану утомлять вас деталями, вы, верно, устали – уже первый час. – Она взяла свое ужасное вызание и направилась к двери.
- Но... что же вы сделали?
- О, это было жестоко: я съехала, не заплатив. Спокойной ночи.
Ирина улыбнулась. Она никогда не демонстировала клыки, но и без того добивалась нужного эффекта: мне внезапно захотелось накрепко запереть дверь спальни изнутри.
(черная тетрадь)
«…это, право, уже смешно! мало мне было миссис Норрис, г-жи Кузнецовой и иже с ними? Последнюю, впрочем, можно еще понять: она-то не подозревала, с кем имела дело, да и инспектор тамошний не столь ревностно относился к своим обязанностям.
Но Агафья Николаевна! зная, что я нежить, уже на второй день сватать меня буквально за первого встречного!
Нет, возможно, г-н Рауман действительно хороший человек и я ему не безразлична, возможно, и рыбный приказчик был не так уж плох – но дело-то совсем в другом. Как говорится, для женитьбы нужны двое: девушка на выданье и ее мать. И ведь не объяснишь всем этим скучающим домохозяйкам, что смерть – это когда никто не нужен. Не поверят: глупости, душенька, говорить изволите, какие ваши годы! Вот ведь она я, такая же, как они. Выгляжу обыкновенно: ни тебе клыков, ни когтей, ни безумного взгляда налитых кровью глаз, да, бледна – что с того, «попробуйте-ка эти румяна, милочка»; манеры хорошие, книжки вот перевожу – все, как у людей. А что ничего не ем, сплю днем и куда хожу ночью – на это так легко до поры до времени закрыть глаза. «Богема-с».
Устраивать же наглядную демонстрацию, как все обстоит на самом деле – себе дороже: жилья потом уж точно не видать. А может, иллюзия, что мое инобытие ничем не отличается от жизни, убеждает их в собственном бессмертии. Размывает ощущение грани: там – все то же самое, ничего не заканчивается».
… вазочка? Это подарок моей первой квартирантки. С Базара – у нас таких не делали и не делают. Прежде перекрестки не закрывали, на Базар любой мог попасть. Я сама не бывала: простым людям туда ходить опасно. А Ирочка – так квартирантку звали – была из тех. Помню, сказала как-то: дескать, самое страшное с ней уже случилось, значит, и терять нечего.
...ее – не побоялась. Они тоже, знаете ли, разные, как и мы. Ирина была по-своему хорошая девушка, я к ней даже привязалась, возможно, и она ко мне; у нее ведь сов сем никого не было.
В первую осень после смерти супруга моего Якова Федотыча в пустом доме стало мне невыносимо одиноко. Дети к тому времени уже разъехались кто куда, в Харькове только средний, Сережа, с женой оставался. Тогда и надумала сдать две комнаты наверху какой-нибудь одинокой даме – и компания, и доход. Дала, как водится, объявление в газету, а на следующий день и первая съемщица пожаловала. Еще удивилась, помню: несмотря на пасмурную погоду, на ней была широкополая шляпка и синие очки. «Здравствуйте, я по объявлению. Могу ли посмотреть комнаты?» - «Да, конечно, входите»
В прихожей посетительница сняла очки и шляпку и оказалась совсем молоденькой и симпатичной барышней. Я сразу почувствовала к ней расположение. «Вы будете жить вдвоем с матушкой?» - «Нет, я одна. Позвольте представиться: Лесневская, Ирина Стефановна, переводчик. А вот моя визитная карточка».
Карточка была отчего-то с черной каймой, похожей на траурную рамку. Лесневская внимательно смотрела на меня, чего-то ожидая. «Вероятно, - подумала я, - мне должно о чем-то говорить ее имя». А вслух сказала:
- Боюсь, я не знакома с вашими переводами.
- О, это не удивительно: я обыкновенно работаю со специальной литературой, - растерянно ответила она. – Не будете ли так любезны показать мне комнаты?
После осмотра, не занявшего много времени, мы спустились в гостиную.
- Итак, если вас все устраивает, за жилье я прошу 75 рублей в месяц. Питание вам обойдется еще в 20 рублей.
- Простите, m-me, но насколько я поняла, вы никогда прежде не видели таких карточек, как у меня?
- Да, и что с того?
- Вы, вероятно, обратили внимание на черную рамку. А она означает, что владелец карточки – упырь. Видите ли, вы ведь не указали в объявлении, что не желаете сдавать жилье нежити, вот я и сочла возможным прийти…
Мне и впрямь не доводилось иметь дела с упырями, хоть сын мой и служил в Департаменте по делам нежити. Оттого признание ее меня не напугало, а скорее пробудило любопытство. К тому же Ирина казалась такой милой барышней, что представить, будто она способна причинить мне вред, было едва ли возможно.
- Что же, в таком случае в питании вы не нуждаетесь. Но надобно добавить еще несколько пунктов в наш договор.
Она с облегчением улыбнулась.
- Как вам угодно – мне не впервой. Таким, как я, весьма непросто найти жилье… Могу ли въехать завтра с утра пораньше?
Лесневская действительно приехала, едва рассвело. Поздоровалась со мной и сразу ушла к себе в комнату, сообщив, что будет в моем распоряжении после заката. Внушительных размеров чемодан она внесла наверх сама, с такой легкостью, словно он вовсе ничего не весил. При ее малом росте и хрупком телосложении выглядело это жутковато.
Я о многом успела передумать за день, и потому, несмотря на внесенные в договор изменения касательно моей безопасности, надела под платье ладанку с отпугивающими нежить травами. Вскоре после захода солнца Ирина, как и обещала, спустилась ко мне в гостиную.
- Добрый вечер. Прошу прощения, что так поспешно покинула вас утром, но в светлое время суток я отвратительно себя чувствую и дневной отдых мне жизненно необходим. Если у вас есть еще какие-то требования касательно моего проживания здесь, я рада буду их услышать.
- Извинения приняты. Присаживайтесь, пожалуйста. Что же до правил, принятых в этом доме…
Рассказывая, я исподтишка рассматривала свою новую квартирантку. Обыкновенная девушка: бледное треугольное личико с широко посаженными черными глазами, прямой нос, тонкие губы. Коротко остриженные рыжие волосы делали ее похожей на школьницу, вот только взгляд был совсем не юношеский. Ирина зябко куталась в кардиган с широким воротником и рукавами до середины пальцев.
- Неужели вы замерзли? В доме ведь так тепло.
- Очевидно, я еще не заметила, - она смущенно улыбнулась, но кардиган расстегнула.
Затем Ирина вкратце рассказала о себе: занимается переводами, как правило, специальной литературы, но сейчас работает над новым французским романом «Вечера с вампиром», который с удовольствием мне почитает, если захочу; много путешествовала; до Харькова жила в Саратове, Алупке, Киеве, еще до того – за границей; пока собирается остаться до весны. Она также сообщила, что уже встала на учет в местном Департаменте по делам нежити и сегодня придет ее инспектор – побеседовать со мной и посмотреть, как она устроилась.
Мы еще побеседовали об Алупке, где я когда-то отдыхала с мужем, и других городах, в которых случалось бывать. Ирина очень увлекательно рассказала о своей поездке в Париж и работе с французским издательством. Забывшись, я предложила ей чаю.
- Нет, спасибо. Я, к сожалению, не пью чай.
- Бедняжка, как же вы без него обходитесь!
- О, это не самое страшное. Я также обхожусь без кофе, шоколада, фруктов… Прежда я обожала шоколад, но ела его прискорбно редко, а инжир, к примеру, и вовсе не довелось попробовать. Кстати, с инжиром связана одна любопытная история…
В 10-м часу пожаловал господин инспектор. То был молодой человек едва ли старше моего сына, из обрусевших немцев, такой же рыжий, как и его подопечная.
Он представился Иваном Карловичем Рауманом, чем подтвердил мои подозрения, и сообщил, что знаком с Сережей. Спросил, известно ли мне, что моя квартирантка является нежитью, рассказал о привычках упырей, защитных амулетах и где их можно приобрести, но тут же добавил, что в этом, в общем-то, нет необходимости, потому что г-жа Лесневская особа благонадежная и законопослушная, Затем изъявил желание видеть саму г-жу Лесневскую.
Пока мы с инспектором беседовали в гостиной, Ирина ушла к себе наверх, и я проводила Раумана в ее комнаты. Кроме того, мне было любопытно, что она там изменила.
В комнате царил полумрак: горела только настольная лампа, и на нее наброшена была красная шаль. Моя квартирантка разбирала вещи: на полке лежала стопка книг, на диване – несколько платьев. Меня сперва удивило, что она занимается этим в ожидании посетителя, но вскоре я поняла, почему.
- Вечер добрый, m-lle Лесневская. Как кстати, что вы здесь: мне не хотелось бы осматривать ваши комнаты без вас. Будьте любезны предъявить для начала лицензию.
- Она совершенно не изменилась со вчерашнего вечера, но если вам угодно… - Ирина закатала левый рукав, и я увидела чуть ниже локтя печать неприятного серо-голубого цвета, красную с одного края.
- Отлично. А теперь, с вашего позволения… - Инспектор достал чарометр и прошел с ним в соседнюю комнату, служившую спальней. Мы вошли за ним, и я сразу заметила отсутствие зеркала над умывальником.
- Не беспокойтесь, - сказала Ирина, проследив за направлением моего взгляда, - я просто сняла его и убрала за кровать. Не люблю зеркал.
Осмотр не продлился долго, ничего запрещенного в комнатах и багаже не оказалось, и И. К. отбыл на службу, отказавшись от чая.
Вроде бы г-н Рауман говорил с Ириной подчеркнуто официальным тоном, как и пристало чиновнику на службе, но было в его голосе нечто, что наводило на мысль: она ему не безразлична – даже если он и сам пока не желает себе в этом признаться. Впрочем, делиться этим наблюдением со своей квартиранткой я пока не стала.
- Что же до ладанки, - внезапно сказала Ирина, когда мы вернулись в гостиную, - это далеко не лучшая защита. Когда имеете дело с упырями, в первую очередь необходимо защитить разум от их воздействия. Запах этих трав и правда не вызывает у меня желания к вам приближаться, но захоти я по-настоящему, мне не составило бы труда заставить вас снять оберег. Между тем, мне неприятно такое недоверие, вам нечего бояться, ведь мы заключили договор. Да и г-н Рауман, надеюсь, убедил вас в моей благонадежности.
- Простите, я не хотела вас обидеть, сейчас сниму, конечно.
- Вот видите, - удовлетворенно улюбнулась Ирина, - а ведь я на вас даже не воздействовала.
***
На следующий день меня изволил навестить сын. Впервые за последний месяц.
- Да уж, мама, лучшего способа напомнить о себе вы придумать не могли. Сдать жилье упырю – гениально!
- А что прикажешь делать, ежели родные дети забыли совсем? Такая компания уж всяко лучше, чем одной в пустом доме. Г-жа Лесневская по крайней мере сразу меня предупредила, да и твой приятель Рауман сказал, что она совершенно благонадежна.
- Вы Ивана больше слушайте, он у нас романтик: до сих пор относится к ним как к людям.
- …да и не могу теперь вдруг ее выгнать, она ведь не сделала ничего дурного, да и договор мы подписали…
- И что мне с вами делать? ладно, сам с ней поговорю. Солнце село, стало быть, должна уже проснуться.
- Но Сергей…
Весь в отца: если принял решение – ничего больше слушать не станет.
Ирина и в самом деле встала, вот только одеться толком не успела: встретила нас в халате, который тут же поспешила запахнуть. Вид она имела весьма нездоровый и, казалось, вот-вот упадет в обморок.
- Чем обязана столь раннему визиту?
- Простите за вторжение, я думала, вы уже одеты… вам нехорошо?
- Уверен, это нормальное состояние г-жи Лесневской в это время суток – не так ли, m-lle? между тем я к вам по делу… нет-нет, не прикрывайте руку, я хоть и не ваш, но инспектор, имею право взглянуть на лицензию.
- Поразительно, сколько внимания к моей скромной персоне! Завтра, надо полагать, меня навестит начальник департамента?
- Только если вы надумаете поселиться в его доме. Простите, я не представился: Сергей Яковлевич N***.
- Вот как? В таком случае догадываюсь, о чем вы хотите поговорить. Не дадите ли мне все же несколько минут привести себя в порядок? Не привыкла, знаете ли, принимать посетителей в таком виде.
- Хорошо; жду вас в кабинете.
Признаться, при разговоре я не присутствовала: было крайне неловко перед Ириной. Говорили на повышенных тонах, но слов я почти не разобрала. Затем в гостиную спустился Сережа.
- Что ж, поздравляю, мама: скучно вам точно не будет. Она наотрез отказалась съезжать – еще бы, такая удача: не каждый день встретишь хозяйку, которая хотя бы пустит в дом! А выставить ее отсюда я, к сожалению, не имею права: никаких нарушений, лицензия в порядке, да и договор ваш опять же…
Я услышала, как захлопнулась входная дверь.
- Вы сильно повздорили? куда это она?
- Полагаю, решила пораньше позавтракать. По крайней мере, она обещала не делать этого в доме и поблизости, так что теоретически вы не рискуете однажды проснуться с прокушенной шеей.
Оберегами я все же решила запастись, и мы отправились в лавку незамедлительно. Место такого рода я посещала впервые в жизни – прежде не возникало нужды, а просто полюбопытствовать и в голову не приходило. Что неудивительно: магическая лавка совсем небольшая и похожа не на пещеру Аладдина, а на обыкновенную аптеку: за прилавком – благообразный старичок в белом халате, на полках – какие-то травы, зелья, порошки, ступка с пестиком, аптекарские весы; имелись, правда, и склянки, содержимое которых я предпочла не рассматривать. Вдоль стен стояли диванчики, и, дожидаясь своей очереди, можно было посмотреть каталог товаров – оказывается, большая их часть хранилась в задних комнатах. Времени на ознакомление хватало. Я и не думала, что в лавке окажется столько покупателей. Кого там только не было: переговаривающиеся громким шепотом девочки-гимназистки в сопровождении своей m-me, бедно одетая старушка с большой корзиной, жандарм, тучный господин с пышными бакенбардами, мужчина неопределенного возраста в затемненных очках… «Еще один упырь», - скривился Сережа, - «а и черт с ним: я не на службе» - «Сколько же их всего?» - «119 только в городе, включая вашу Лесневскую, да те, что в губернии, да гастролеры… словом, работы хватает»
Тем временем старушка спрятала тщательно упакованный сверток в корзину и покинула лавку, а освободившийся приказчик подошел к нам. Объясняться с ним я предоставила сыну, и он выбрал для меня серьги с красивыми голубыми камушками; принцип их действия я так толком и не поняла.
Ирина вернулась через два часа после меня. Похвалила серьги («Красивые. Подарок сына?» - вроде бы совершенно невинно, но как это было произнесено! воистину, она была мастером двусмысленных высказываний). «Чем займемся сегодня – продолжим чтение про Луи или желаете побеседовать? налить вам чаю?»
Я ожидала, что она будет сердиться. Не захочет разговаривать, или станет зло шутить, или выскажет все, что о нас с Сережей думает. Не ожидала лишь, что Ирина станет вести себя как ни в чем не бывало. От этого я ощущала еще большую неловкость.
- Да, налейте, пожалуйста. – я все же набралась смелости - хм… по поводу сегодняшнего…
Выражение лица ее не изменилось.
- А разве сегодня произошло что-то необычное?
- Я лишь хотела сказать, что не просила Сергея поговорить с вами.
- Вы напрасно думаете, что я обижаюсь. Повторяю: в этой ситуации для меня не было ничего непривычного. Люди, знаете ли, весьма предсказуемы.
- А разве вы на его месте поступили бы иначе?
- Я? забавный вопрос. Неужели вам не известно, что у упырей не бывает семьи?
Тогда я не решилась, но позже спрошу, как близкие приняли ее обращение. «Наверное, мне в каком-то смысле повезло, что у меня никогда не было родни, я даже не знаю, чего лишилась. Объясняться пришлось только с женихом, не скажу, что было легко. Предпочитаю не вспоминать». На несколько мгновений Ирина утратит свою обыкновенную бесстрастность, и я увижу ту несчастную, потерявшую все в одночасье девушку, и захочется ее пожалеть, погладить успокаивающе по голове – но не решусь к ней прикоснуться. «Не надо жалости. Это было давно и не со мной» - «То есть как – не с вами?» -«Та я была еще слишком человеком» - и больше не станет ничего объяснять.
(черная тетрадь)
А еще у квартирных хозяек, как правило, есть дети, которые вспоминают о матерях только при моем появлении. Пожалуй, я могла бы давать объявление в газету: «Дети совсем от Вас отдалились? Чувствуете себя одинокой и ненужной? Эту проблему поможет решить квартирантка-упырь!»
Любезнейшая Агафья Николаевна не стала исключением. Ее сын – инспектор! – примчался спасать мать от коварной нежити, едва лишь узнав обо мне от своего коллеги. И где же он, интересно, был, когда старушка решила сдавать комнаты? Ах да, на службе! И вероятно, был настолько занят, что не смог выкроить пару минут, дабы рассказать ей об упырях и способах их распознавания. Зато нашел время высказать наглой твари все, что о ней думает… Мнение сие оригинальностью не отличалось, а мне есть, с чем сравнивать. Я, разумеется, не стала признаваться г-ну Н. в небольшом воздействии на его дражайшую матушку – даже она при всей своей беспечности вряд ли согласилась бы сдать мне жилье так легко – а доказать факт сего воздействия возможным уже не представлялось. Больше придраться было не к чему. Тем не менее, Сергей Яковлевич здорово испортил мне настроение, и я сочла за лучшее пораньше отправиться на вечернюю прогулку. Похоже, мне повезло, что по приезду меня направили к Рауману… а вот и он, легок на помине. Избежать встречи не удалось: не могла же я отвести глаза инспектору, а свернуть было некуда.
- Добрый вечер, - поприветствовал меня И. К.
- Удивительно: и вы здесь! Я что же, единственная нежить в городе и инспекторам больше нечем заняться, кроме как преследовать меня?
Он посмотрел на меня, как на дурочку-гимназистку.
- А вам, похоже, больше нечем заняться, кроме как допекать нас? Хотите - верьте, хотите - нет, но работы хватает и без вас. Хорошей ночи.
Мне стало стыдно. Взрослая ведь нежить, а вела себя как девчонка. И чего я, интересно, ожидала – сцены из романа с пощечиной и извинениями? Некоторые люди определенно плохо на меня влияют. Автор книжки про вечер с вампиром, например.
***
Мы на удивление ладили. Я часто рассказывала Ирине о своей молодости: как училась в гимназии, а летом ездила с родителями на дачу, как ухаживали за мной курсант Цыпко и инженер Никитин, как познакомились в Ялте с мужем, как венчались в маленькой церкви в Покровке, как жили душа в душу и растили детей… Много хорошего было в жизни, только очень уж коротка: оглянуться не успела, а прошло все мимо…
Ирина слушала меня, не поднимая головы от вязания, и в желтом электрическом свете кожа ее вовсе не казалась болезненно бледной. Картина эта была столь будничной, что я, случалось, забывала, с кем говорю.
-… ох, душечка, доживете до моих лет – сами все поймете.
Девушка снисходительно посмотрела на меня.
- Отчего же, прекрасно понимаю. Моя жизнь прошла и того быстрее, а воспоминаний осталось куда меньше. Я и гимназию-то окончить не успела, не то что замуж выйти.
- Какие ваши годы? У вас еще все впереди, может, и выйдете: г-н инспектор к вам неровно дышит.
И. К. время от времени заходил к нам на чай – насколько я поняла со слов Ирины, чаще, чем предписывалось протоколом. Был он отменно любезен, вел светские беседы (избегая темы службы) и старался вовлечь в разговор и Ирину. Та неизменно отвечала колкостями и вообще держалась немногим приветливее глыбы льда.
- …г-н Р. ведь очень хороший человек, вам следовало бы быть с ним помягче. За что вы так его не любите, он ведь к вам со всей душой…
- Инспекторов мне любить совершенно не за что. А подобные разговоры и вовсе терпеть не могу. Но именно сей предмет отчего-то особенно интересует квартирных хозяек. Вот прежняя, например, все намеревалась выдать меня за своего внучатого племянника, приказчика в рыбной лавке. В конце концов, мне это так надоело, что пришлось прибегнуть к крайним мерам... впрочем, не стану утомлять вас деталями, вы, верно, устали – уже первый час. – Она взяла свое ужасное вызание и направилась к двери.
- Но... что же вы сделали?
- О, это было жестоко: я съехала, не заплатив. Спокойной ночи.
Ирина улыбнулась. Она никогда не демонстировала клыки, но и без того добивалась нужного эффекта: мне внезапно захотелось накрепко запереть дверь спальни изнутри.
(черная тетрадь)
«…это, право, уже смешно! мало мне было миссис Норрис, г-жи Кузнецовой и иже с ними? Последнюю, впрочем, можно еще понять: она-то не подозревала, с кем имела дело, да и инспектор тамошний не столь ревностно относился к своим обязанностям.
Но Агафья Николаевна! зная, что я нежить, уже на второй день сватать меня буквально за первого встречного!
Нет, возможно, г-н Рауман действительно хороший человек и я ему не безразлична, возможно, и рыбный приказчик был не так уж плох – но дело-то совсем в другом. Как говорится, для женитьбы нужны двое: девушка на выданье и ее мать. И ведь не объяснишь всем этим скучающим домохозяйкам, что смерть – это когда никто не нужен. Не поверят: глупости, душенька, говорить изволите, какие ваши годы! Вот ведь она я, такая же, как они. Выгляжу обыкновенно: ни тебе клыков, ни когтей, ни безумного взгляда налитых кровью глаз, да, бледна – что с того, «попробуйте-ка эти румяна, милочка»; манеры хорошие, книжки вот перевожу – все, как у людей. А что ничего не ем, сплю днем и куда хожу ночью – на это так легко до поры до времени закрыть глаза. «Богема-с».
Устраивать же наглядную демонстрацию, как все обстоит на самом деле – себе дороже: жилья потом уж точно не видать. А может, иллюзия, что мое инобытие ничем не отличается от жизни, убеждает их в собственном бессмертии. Размывает ощущение грани: там – все то же самое, ничего не заканчивается».
@темы: мои рассказы, Ирина Л.
